Вообще-то важны. Читайте о ЧЕМ топик. Здесь не спрашивали советов, что сделать с текстом, Были вопросы конкретно по звучанию.
О чём говорить с ТС, я решу сам. Попросит ТС умолкнуть, умолкну моментально.
Я не звукорежиссёр, меня проблемы вашего цеха не волнуют от слова совсем. Какая разница, как сведено то, что слушать
незачем? Незачем — сюда попадает 95+ процентов (цифра из ложной вежливости сильно занижена) того, что выкладывается на этом форуме. Ляпы в тексте, банальность мелодии, общая «скопированность души» (сделать как у кого-то в надежде получить не меньше лайков и материальных благ) — часто первых пятнадцати-двадцати секунд звучания достаточно, чтобы понять — ловить мне здесь нечего.
Впрочем, в звукорежиссёрских и гитарных топиках вы не найдёте моих реплик, я никому не мешаю заниматься тем, что им нравится, так что тут всё ок. Сводите — хоть обсводитесь.
для "получения" наиболее совершенного текста.
В этом стихотворении/тексте песни есть две строки, которые я уже выделял.
Белый дым над вишнями у неба на краю,
попрошу Всевышнего сберечь любовь мою.
В них есть зацепка за настоящую поэзию. Сложно это, но попробую показать. Облака — белые, мы их любим с детства, когда ещё не ленились искать в их контурах сказочных существ. Это однозначно светлый образ. Вишни (уверен, цветущие, без цветения кто их выделит в саду?) добавляют белого к этой картине. (Ещё придирка: «а вокруг весна» — почему здесь поставлен противительный союз «а», что здесь чему противопоставляется? Слог нечем заполнить было? или это просто неаккуратность, идущая от бытовой речи, выполняющей прежде всего коммуникативную функцию, и в которой мы таких «мелочей» не замечаем и не придираемся к ним?)
Смотрим дальше. Белый — цвет чистоты, цвет подвенечного платья и т.п.. Всё хорошо, но пока это просто красивая картина природы. Ключевое слово в этих двух строках — «на краю». У неба есть край, за которым... А неизвестно, что за которым. Пропасть? Темнота? Падение? Кража-потеря? Здесь возникает ощущение тревоги, которое переносится на чувство к любимой, работает на него. Вот эти отражения, переносы как раз отличают настоящую поэзию от писания в столбик с рифмами. Рифмы ведь тоже для того, чтобы слова в позиции рифмы обменивались смыслами и оттенками. Нет отражений, нет волшебства поэзии. Нет отражений, получатся «стихи о хорошем, а не хорошие стихи».
Дальше идём. «На краю» рождает метафизику мира стихотворения. Не на краю, рядом, где это в человеческих силах, я сам сберегу свою любовь. Там же, на краю неба, где не в силах человеческих что-то изменить, я прошу Всевышнего о помощи, ибо Он только хозяин. Облака, названные дымом (тоже оттенок тревоги), работают теперь вместе с «на краю». Заметили, как изменился масштаб? Теперь это не о личном (частном) любовном чувстве, а о целом мире.
Вот за эти две строки зацепиться бы! К ним всё подвести и из них всё вывести. Не было бы их, не было бы и этого разговора. А посмотрев с моей позиции на начало текста, мы увидим банальности про «душа к душе», «проданного» раньше времени Всевышнего (я бы приберёг), мотив исповеди («расскажу Всевышнему про жизнь свою сполна» — при чём здесь это? на исповеди о грехах говорят), и полную невнятицу в третьей строке («ту, в которой чувствовал любовь твою и боль»: ту — это про жизнь из второй строки или про любимую? а если про любимую, то вот так, местоимением вводим адресата лирической миниатюры? Слово «жизнь» тоже женского рода, путаница возникает. А «любовь твою и боль» — чью, Всевышнего? или всё же любимой, введённой в повествование словом «ту»?)
Зря я, наверно, затеял этот разговор. Повёлся на редкое по деликатности, бережности исполнение и на пару непустых строк в тексте. Работы тут поэтической — начать и кончить, хоть и есть от чего плясать.
