«И, главное, – чтобы ни жучков, ни муравьев, ни травинки. Кругом одна резина, а на ней яркие детские качели, карусели, мостики, песочницы… песочницы тоже можно». «А цветы?», - спросило существо с блокнотом. «Цветы?.. Искусственные бы лучше, но можно и живые. А есть такие, над которыми бабочки не летают?»
«Теперь – птицы». «Мы не можем заставить их не вить гнезда». «Ну, в принципе, можем. А что если вводить в кору деревьев что-то такое, от чего деревья медленно, но не сразу чахнут, а птицы травятся и умирают?» «Голуби выводят своих голубят исключительно на чердаках», - напомнил серый сгусток с блокнотом, более всего на свете мечтающий почернеть. «Ну, так затяните чердаки сетками и такими, чтобы не прорваться. И непременно дождитесь момента, когда там за сеткой внутри кто-то будет. Чтобы птенцы от голода умерли, а родители в кровь себя о сетки разбили». «Но, властитель, любой нормальный человек срежет эту сетку и впустит птиц на чердак!». «Нормальный?.. Нормальный - да, только много ли у нас их осталось – нормальных? Их другие вниз очень скоро сбрасывать начнут. Вы про пропаганду не забываете – голуби зло, букашки зло».
«А кошки, собаки, а - люди?».. «В собак - стрелять и чтобы те, кто стреляет чувствовали себя героями –ну создайте им такой имидж в обществе что ли! Можно на снежок что-то красивое сыпать такое вот рождественских оттенков розовое там, голубое – чтобы собачка вдохнула, похрипела и умерла». «Но вдыхать начнут домашние собаки!..» «А кто говорит, что вдыхать какие-то избранные должны? Все пусть дышат. И создайте видимость приютов, ловите и свозите собак туда грузовиками. Щенков убивайте, взрослых… ну дней пять голодом поморите, а потом убейте подешевле. У вас же дети есть?» « Есть… Много есть»,- расстроился сгусток. «Ну вот, вам их на что-то воспитывать надо. И не надо хозяев собакам искать, мало ли кто там как потерялся, пусть поводки покрепче покупают. И чипы запретите – на улице, значит - ничья». «У нас и люди на улицах ходят». «А что у вас есть ощущение, что в нашем мире люди на улицах чьи-то ходят?..»
Главный глубоко затянулся. «Мы еще вернемся к вашим людям. А сейчас – кошки, самые опасные для нас, это – кошки…» «Не собаки? Собаки же друзья человека?..»
« Собаки да, ну да, конечно… друзья», - он потрепал сгусток по пене на голове, точнее по-отечески слегка взбил эту пену, - «Но собаки никогда не подарят людям ощущение независимости. А кошки могут. И кошки, как никто другой напоминают о своенравности и о том, что за простыми желаниями человеческой плоти, за желанием хлеба и зрелищ есть что-то еще, что-то, что руками не ухватишь, но то, на что так отзывается душа».
«Но не на кострах же их снова сжигать?..» «Нет не на кострах… Мы… какие там с 15 века казни остались? Мы их муровать будем…» «Где?!» «В подвалах их же человеческих домов!». «Но…. На основании то, на каком?» Властелин раскряхтелся: «На каком? Это на сладкое, мой пронырливый, на сладкое это. Эх, метишь ты на мое место… Метишь, метишь, и я бы метил. Мы обвиним кошек в том… что они ловят крыс! Кто у нас разносит заразу? Крысы! Кто их ловит? Кошки! Но ведь крыс детки не гладят? Значит кто самый страшный враг на земле? Кошки, конечно же - кошки. Мы начнем их травить, муровать, мы замуруем подвалы домов в самые холодные дни, чтобы они вымерзали, мы запретим их кормить, придумаем бессмысленные штрафы, ну а тех, кто прорвется в подвал, и кого регулярно будут освобождать самые упертые жильцы, мы подкормим крысиным ядом, который, к слову, плохо действует на крыс».
«А что же люди?» «Люди… С людьми давно идет работа и она почти завершена. Оставьте тела без души, и эти люди уже не смогут быть опасны.
Не люди это уже. Любовь к живому пробуждает душу. Искусство пробуждает душу, искреннее участие пробуждает душу. В мире, где безголосые девицы собирают концертные залы, не умея ни петь, ни танцевать, где дают деньги на фильмы, которые вполне можно прописывать в качестве рвотного в сельской аптеке, в мире, где интернет скандалы отвлекают от прекрасных поступков, где вместо музыки - шлак больше не остается людей. Человеческая душа не константа – ее нужно воспитывать беречь, работать над ней, защищать, возрождать ее нужно, и делать это ежесекундно, день ото дня. Но ведь мало кто на это способен! Люди слишком эмоциональны, доверчивы и пластичны. И любят свою темную сторону больше. Она им легче дается.
Этот мир всегда будут делить... Этому миру всегда будут нужны ресурсы. Пушечными ядрами, танками, ракетами прицельного действия, внутренней борьбой с человечностью в человеке… Последнее дольше, но эффективней. Да! С особой тщательностью займитесь кошками, не забудьте. И абсурда, побольше абсурда. Побольше абсурда безликого зла!..»
Оставшись наедине с темным небом в кабинете на 312 этаже Темный Властеныш на секунду задумался. А ведь это было когда-то и было так… прекрасно. Больно и беспощадно прекрасно. А если на мгновение, последний раз – чуть-чуть, ну да, завязал… но чуть-чуть - душевного тепла… Он готов был поклясться Именем того, Кого не поминал, что нечто мокрое хлюпнуло в складках сгустка некогда бывшего головой.
Главное - вовремя остановиться.
Нет, он определенно не выносил одиночества.
(с) Ева-Анастасия Кедровская 08.12.2017 (3 часа 12 минут ночи)
Написано человеком в другом городе за два дня до моих событий...
«Теперь – птицы». «Мы не можем заставить их не вить гнезда». «Ну, в принципе, можем. А что если вводить в кору деревьев что-то такое, от чего деревья медленно, но не сразу чахнут, а птицы травятся и умирают?» «Голуби выводят своих голубят исключительно на чердаках», - напомнил серый сгусток с блокнотом, более всего на свете мечтающий почернеть. «Ну, так затяните чердаки сетками и такими, чтобы не прорваться. И непременно дождитесь момента, когда там за сеткой внутри кто-то будет. Чтобы птенцы от голода умерли, а родители в кровь себя о сетки разбили». «Но, властитель, любой нормальный человек срежет эту сетку и впустит птиц на чердак!». «Нормальный?.. Нормальный - да, только много ли у нас их осталось – нормальных? Их другие вниз очень скоро сбрасывать начнут. Вы про пропаганду не забываете – голуби зло, букашки зло».
«А кошки, собаки, а - люди?».. «В собак - стрелять и чтобы те, кто стреляет чувствовали себя героями –ну создайте им такой имидж в обществе что ли! Можно на снежок что-то красивое сыпать такое вот рождественских оттенков розовое там, голубое – чтобы собачка вдохнула, похрипела и умерла». «Но вдыхать начнут домашние собаки!..» «А кто говорит, что вдыхать какие-то избранные должны? Все пусть дышат. И создайте видимость приютов, ловите и свозите собак туда грузовиками. Щенков убивайте, взрослых… ну дней пять голодом поморите, а потом убейте подешевле. У вас же дети есть?» « Есть… Много есть»,- расстроился сгусток. «Ну вот, вам их на что-то воспитывать надо. И не надо хозяев собакам искать, мало ли кто там как потерялся, пусть поводки покрепче покупают. И чипы запретите – на улице, значит - ничья». «У нас и люди на улицах ходят». «А что у вас есть ощущение, что в нашем мире люди на улицах чьи-то ходят?..»
Главный глубоко затянулся. «Мы еще вернемся к вашим людям. А сейчас – кошки, самые опасные для нас, это – кошки…» «Не собаки? Собаки же друзья человека?..»
« Собаки да, ну да, конечно… друзья», - он потрепал сгусток по пене на голове, точнее по-отечески слегка взбил эту пену, - «Но собаки никогда не подарят людям ощущение независимости. А кошки могут. И кошки, как никто другой напоминают о своенравности и о том, что за простыми желаниями человеческой плоти, за желанием хлеба и зрелищ есть что-то еще, что-то, что руками не ухватишь, но то, на что так отзывается душа».
«Но не на кострах же их снова сжигать?..» «Нет не на кострах… Мы… какие там с 15 века казни остались? Мы их муровать будем…» «Где?!» «В подвалах их же человеческих домов!». «Но…. На основании то, на каком?» Властелин раскряхтелся: «На каком? Это на сладкое, мой пронырливый, на сладкое это. Эх, метишь ты на мое место… Метишь, метишь, и я бы метил. Мы обвиним кошек в том… что они ловят крыс! Кто у нас разносит заразу? Крысы! Кто их ловит? Кошки! Но ведь крыс детки не гладят? Значит кто самый страшный враг на земле? Кошки, конечно же - кошки. Мы начнем их травить, муровать, мы замуруем подвалы домов в самые холодные дни, чтобы они вымерзали, мы запретим их кормить, придумаем бессмысленные штрафы, ну а тех, кто прорвется в подвал, и кого регулярно будут освобождать самые упертые жильцы, мы подкормим крысиным ядом, который, к слову, плохо действует на крыс».
«А что же люди?» «Люди… С людьми давно идет работа и она почти завершена. Оставьте тела без души, и эти люди уже не смогут быть опасны.
Не люди это уже. Любовь к живому пробуждает душу. Искусство пробуждает душу, искреннее участие пробуждает душу. В мире, где безголосые девицы собирают концертные залы, не умея ни петь, ни танцевать, где дают деньги на фильмы, которые вполне можно прописывать в качестве рвотного в сельской аптеке, в мире, где интернет скандалы отвлекают от прекрасных поступков, где вместо музыки - шлак больше не остается людей. Человеческая душа не константа – ее нужно воспитывать беречь, работать над ней, защищать, возрождать ее нужно, и делать это ежесекундно, день ото дня. Но ведь мало кто на это способен! Люди слишком эмоциональны, доверчивы и пластичны. И любят свою темную сторону больше. Она им легче дается.
Этот мир всегда будут делить... Этому миру всегда будут нужны ресурсы. Пушечными ядрами, танками, ракетами прицельного действия, внутренней борьбой с человечностью в человеке… Последнее дольше, но эффективней. Да! С особой тщательностью займитесь кошками, не забудьте. И абсурда, побольше абсурда. Побольше абсурда безликого зла!..»
Оставшись наедине с темным небом в кабинете на 312 этаже Темный Властеныш на секунду задумался. А ведь это было когда-то и было так… прекрасно. Больно и беспощадно прекрасно. А если на мгновение, последний раз – чуть-чуть, ну да, завязал… но чуть-чуть - душевного тепла… Он готов был поклясться Именем того, Кого не поминал, что нечто мокрое хлюпнуло в складках сгустка некогда бывшего головой.
Главное - вовремя остановиться.
Нет, он определенно не выносил одиночества.
(с) Ева-Анастасия Кедровская 08.12.2017 (3 часа 12 минут ночи)
Написано человеком в другом городе за два дня до моих событий...
