Ссылка на статью
Крупный конфликт, перешедший в фазу судебных разбирательств, разгорелся между Московской филармонией и Российским авторским обществом.
Начался он ещё несколько лет назад и касается порядка расчёта авторских вознаграждений за исполнение музыки в смешанных концертах, где звучат произведения, охраняемые и неохраняемые авторским правом. До 2010 года применялась методика расчётов, основанная на требованиях Российского авторского общества — РАО. Если в программе звучало хотя бы одно произведение, охраняемое авторским правом, концертная организация должна была отчислить Российскому авторскому обществу до 10% всей выручки с концерта.
Доходило до абсурда — даже если в программе звучали только произведения Моцарта, Бетховена или Баха, а в конце выступления солист исполнял на бис «Польку» Рахманинова (его произведения находятся под охраной авторского права до 2013 года), инспектор РАО тут же оформлял документы, на основании которых изымалось 5% сборов (малая форма) от всего сбора билетов. Такой порядок существовал и продолжает существовать сейчас.
Нетрудно догадаться, к чему это привело — современная музыка почти перестала исполняться, произведения не только ныне живущих, но и авторов, ушедших из жизни менее чем 70 лет назад, в репертуаре российских филармоний составляют сегодня существенно меньшую часть. Если в Москве, где филармония не бедствует, они ещё играются, то руководители небогатых региональных филармоний умоляют артистов ни в коем случае не играть современных авторов, даже на бис — в противном случае они мгновенно лишаются существенной части выручки.
Сознавая очевидную абсурдность требований РАО, два года назад, в августе 2010-го, Министерство культуры (которое, к слову сказать, и аккредитовала РАО) направило всем заинтересованным сторонам письмо, в котором было рекомендовано следовать принципу пропорционального звучания охраняемых и неохраняемых произведений в соответствии с 4 частью Гражданского Кодекса. Для реализации этого принципа Союз концертных организаций России разработал специальную методику, которая оказалась простой, логичной и ясной — выплачивать авторское вознаграждение, исходя из длительности произведения — поминутно.
Казалось бы, решение справедливое и очевидно грамотное. Однако РАО новую методику отвергло и предложило свой, количественный подход, поштучный. Московская филармония сочла его столь же несправедливым — получалось, что автор симфонии или оперы получал бы столько же, сколько автор миниатюры. Не найдя компромисса, с начала сезона 2010-2011 гг. Московская филармония стала производить выплаты по собственной методике, которая, к слову, получила безоговорочную поддержку профессионалов, была утверждена на съезде директоров филармоний, рассмотрена и одобрена Большим и Мариинским театрами.
Разумеется, размеры отчислений в РАО сократились — перестали выплачиваться гонорары за исполнение музыки Баха и Моцарта, что в любом случае было незаконно. Возникает, кстати, очень интересный вопрос — а кто получал эти деньги, выплачиваемые РАО в течении многих лет? Но к этим вопросам мы ещё вернёмся.
Далее события стали развиваться по конфликтному сценарию. В ответ на действие столичной концертной организации РАО обратилось в суд, тем временем прекратив выплаты композиторам. Да, вы не ошиблись, прочтя это — вот уже более двух лет общество, взявшее на себя охрану авторских прав композиторов, исправно получая деньги, ничего этим авторам не выплачивает — по крайней мере, нам подтвердили это те, кого мы опросили. Подтвердил это и ответчик РАО в уже состоявшихся судебных заседаниях.
Назревает вопрос — а почему сами авторы не протестуют и не бьют тревогу? Ответ простой — мало кто из них это заметил, поскольку и раньше авторские отчисления академическим композиторам были настолько малы, что никогда не составляли сколько-нибудь заметную часть их личного бюджета. Быть может, так было всегда? Отнюдь.
«Я был аспирантом, когда в Театре Бориса Покровского поставили мою первую оперу», рассказывает композитор Александр Чайковский. «Она шла 2 раза в месяц, и за каждую постановку мне выплачивали 25 рублей. В итоге я получал ещё 50 рублей к своей стипендии — в то время это были приличные деньги! Студентом я смог себе позволить обед с девушкой в ресторане Метрополя, где выбирал осетрину с чёрной икрой. Сегодня мой авторский гонорар от показа на телевидении фильма с моей музыкой составляет… те же пятьдесят рублей. За всю мою киномузыку — 200-300 рублей в год».
Какие суммы авторских отчислений получает сегодня Александр Чайковский, один из самых маститых российских композиторов? От трёх до пяти тысяч рублей в месяц. Нетрудно догадаться, что менее известные и реже исполняемые авторы не получают практически ничего — при том, что та же московская филармония каждый день скрупулёзно составляет отчёты и регулярно перечисляет деньги РАО.
Существенные ли это деньги? Вполне. Минимальная выручка Московской филармонии за один концерт, по сведениям, предоставленным нашему изданию её руководителем Алексеем Шалашовым, составляет 800 тысяч рублей. Средняя выручка, соответственно, выше. Одна небольшая концертная пьеса продолжительностью, скажем, около 7-8 минут — это около 10% общей продолжительности концерта. По новой методике отчисления автору за её исполнение составят 1% выручки, или около 10 тысяч рублей. Немного, но при при регулярном звучании может набежать ощутимая сумма. Если же речь идёт о крупном произведении, суммы становятся совсем другими.
Механизм, предложенный филармонией, является прекрасным инструментом, стимулирующим композиторское творчество, которое сегодня безусловно находится в кризисе. Однако он не работает, причём по вине именно той организации, которая призвана интересы композиторов защищать. РАО настаивает на возвращении к старой модели, очевидно несовершенной и выгодной только одной организации — самому РАО, стремящемуся получить большие суммы. Авторам же она идёт только во вред.
«Это тормозит развитие современной музыки, работает против композиторов» — уверен Алексей Шалашов, несколько лет занимавшийся этой проблемой в должности директора департамента Министерства культуры. «Современная академическая музыка загнана в резервации специальных фестивалей, где билеты либо не продаются, либо авторов заранее просят отказаться от авторских прав, чтобы не выплачивать существенные отчисления, непосильные для организаторов», поясняет он.
Точкой отсчёта современного кризиса академической музыки можно назвать развал СССР, и, безусловно, в нынешнем рыночном обществе отсутствие денежных механизмов стимулирования является едва ли не серьёзнейшей из причин. Как такое возможно и куда уходят деньги, собираемые Российским авторским обществом на территории России?
Кстати, не только в России. Отдельная тема — зарубежные исполнения. «РАО заключило 182 договора о взаимном представительстве интересов со 117 иностранными авторско-правовыми организациями в 68 странах мира. Благодаря этому на территории России в области музыки РАО представляет интересы практически всех российских авторов и более 2 миллионов зарубежных правообладателей» – сообщается на сайте этой организации.
«Выплаты по исполнениям за рубежом прекратились полностью 4-5 лет назад. Раньше поступали из РАО платежи, пусть небольшие, но регулярные — по 10-15 долларов за исполнения музыки на зарубежных радио, например», комментирует Александр Чайковский. «Не верю, что меня перестали исполнять. Марис Янсонс играл мою симфонию в с оркестром Баварского радио в Мюнхене. Два раза, при аншлаге. Выпущен CD, он продаётся. В Бразилии игрался альтовый концерт. Часто узнаю случайно, что мои произведения исполняются, но за эти исполнения не получаю вообще ничего» – недоумевает он.
Конфликт Российского авторского общества и Московской филармонии не единственный — филармония Екатеринбурга также находится в процессе судебных тяжб с этой организацией. После неоднократных постановок вопроса и обсуждений в Екатеринбурге начали в одностороннем порядке применять методику, разработанную и утвержденную СКОРом, за что также предстали перед судом по заявлению РАО. Первое же судебное заседание филармония выиграла и прекратила выплаты за исполнение произведений, не охраняемых авторским правом. Однако РАО подало апелляцию, предстоят новые судебные разбирательства.
«Мне кажется большой культурной ошибкой то, что предлагает РАО — говорит Алексей Шалашов. «Чаще всего в классических программах охраняемые произведения составляют меньше трети. Иногда это один бис. Если руководителю региональной филармонии удаётся провести прибыльный концерт, совмещающий популярную классическую и современную музыку, 10% отчисления сводят на нет все старания».
Однако сожаление — это довольно мягкая формулировка. Каждая общественная организация, заботящийся о своей репутации, стремится к максимальной открытости. РАО, являющееся фактически монополистом, остаётся максимально закрытым и непрозрачным. Ни один академический композитор, чьи права должны защищаться, не может получить подробной информации по механизму начисления сумм, которые ему причитаются, откуда и за что они приходят. Какой процент РАО забирает себе — также тайна за печатями. Вторая большая тайна заключается в том, что РАО собирает деньги за все охраняемые произведения (как видим, и не охраняемые тоже), выплачивает же только за те, что сам автор зарегистрировал.
«Я как-то спросила композитора Олега Пайбердина, есть ли у него договор с РАО, получил ли он авторский гонорар за исполнение своих сочинений на фестивале «Другое пространство», рассказывает заместитель директора Московской филармонии Елена Зубарева. «Говорит, что нет и не хочет с этим связываться. На вопрос, почему, рассказал, что звонил в РАО и интересовался, может ли получить деньги, если договор ещё не был заключён. Ему отказали. Я рекомендовала ему потребовать письменный отказ, после чего они согласились выплатить ему как автору после заключения договора. Я-то знаю, что мы деньги давно перечислили».
Чтобы подойти к третьей большой тайне, требуется вернуться к конфликту РАО и Московской филармонии. Почему Российское авторское общество так настойчиво противится вполне справедливой системе выплаты конкретных сумм конкретным авторам именно за те произведения, которые были исполнены? При старой системе они получали вал с выручки и сами занимались расчётами, кому сколько заплатить.
«Сегодня мы фактически выполняем часть работы РАО — сами рассчитываем и перечисляем конкретные суммы, причитающиеся авторам. Никаких двусмысленностей — этому автору столько, этому столько. Отчёты утверждают ответственные лица филармонии, мы подходим к этому с полной юридической и финансовой ответственностью. На каждом концерте есть хронометрист, который с секундомером фиксирует длительность звучания каждого охраняемого произведения», заверяет Алексей Шалашов.
Не в этом ли заключается суть конфликта? Возможно, защищая старую систему, при которой деньги брались за всё, а рассчитывались по совершенно непрозрачной схеме, РАО идёт на принцип, боясь опасного прецедента? Ведь в кулуарных беседах сами сотрудники этой организации признают, что суммы, которые фигурируют в классической музыке, для них — капля в море. Основной доход приносит совсем другие источники.
Сегодня РАО добиваются (и часто успешно) права получать деньги за любую исполняемую музыку, где бы она не звучала — в кафе и ресторанах, торговых центрах, маршрутках и поездах дальнего следования. Где и какая музыка звучит, кто её автор, их не интересует — суммы рассчитываются исходя из площади зала или других параметров, не имеющих никакого отношения к авторам и периодичности исполнения. Как же ими распоряжаются?
Поговаривают о некоем «листе распределения», своеобразном рейтинге популярности, в котором кто-то занимает верхние позиции — они и получают максимальные выплаты. Академических авторов в этом «листе распределения», как нам известно, нет вообще.
Выходит, если в джаз-кафе проходят джазовые концерты, а в бардовских клубах звучит авторская песня, гонорары получают совсем не те, кто пишет или исполняет музыку. И значит, когда поезд из Санкт-Петербурга прибывает на Ленинградский вокзал под звуки всем известного гимна Газманова, а московские поезда в северной столице приветствует музыка «Гимна Великому городу» Рейнгольда Глиэра, авторский гонорар в обоих случаях получает тот, кто на вершине рейтингов хит-парадов? Кажется, пришло время отвечать на эти вопросы.
Вот только в ответчиках сегодня почему-то Московская и Екатеринбургская филармонии, отказавшиеся следовать беззаконию со стороны РАО.
Начался он ещё несколько лет назад и касается порядка расчёта авторских вознаграждений за исполнение музыки в смешанных концертах, где звучат произведения, охраняемые и неохраняемые авторским правом. До 2010 года применялась методика расчётов, основанная на требованиях Российского авторского общества — РАО. Если в программе звучало хотя бы одно произведение, охраняемое авторским правом, концертная организация должна была отчислить Российскому авторскому обществу до 10% всей выручки с концерта.
Доходило до абсурда — даже если в программе звучали только произведения Моцарта, Бетховена или Баха, а в конце выступления солист исполнял на бис «Польку» Рахманинова (его произведения находятся под охраной авторского права до 2013 года), инспектор РАО тут же оформлял документы, на основании которых изымалось 5% сборов (малая форма) от всего сбора билетов. Такой порядок существовал и продолжает существовать сейчас.
Нетрудно догадаться, к чему это привело — современная музыка почти перестала исполняться, произведения не только ныне живущих, но и авторов, ушедших из жизни менее чем 70 лет назад, в репертуаре российских филармоний составляют сегодня существенно меньшую часть. Если в Москве, где филармония не бедствует, они ещё играются, то руководители небогатых региональных филармоний умоляют артистов ни в коем случае не играть современных авторов, даже на бис — в противном случае они мгновенно лишаются существенной части выручки.
Сознавая очевидную абсурдность требований РАО, два года назад, в августе 2010-го, Министерство культуры (которое, к слову сказать, и аккредитовала РАО) направило всем заинтересованным сторонам письмо, в котором было рекомендовано следовать принципу пропорционального звучания охраняемых и неохраняемых произведений в соответствии с 4 частью Гражданского Кодекса. Для реализации этого принципа Союз концертных организаций России разработал специальную методику, которая оказалась простой, логичной и ясной — выплачивать авторское вознаграждение, исходя из длительности произведения — поминутно.
Казалось бы, решение справедливое и очевидно грамотное. Однако РАО новую методику отвергло и предложило свой, количественный подход, поштучный. Московская филармония сочла его столь же несправедливым — получалось, что автор симфонии или оперы получал бы столько же, сколько автор миниатюры. Не найдя компромисса, с начала сезона 2010-2011 гг. Московская филармония стала производить выплаты по собственной методике, которая, к слову, получила безоговорочную поддержку профессионалов, была утверждена на съезде директоров филармоний, рассмотрена и одобрена Большим и Мариинским театрами.
Разумеется, размеры отчислений в РАО сократились — перестали выплачиваться гонорары за исполнение музыки Баха и Моцарта, что в любом случае было незаконно. Возникает, кстати, очень интересный вопрос — а кто получал эти деньги, выплачиваемые РАО в течении многих лет? Но к этим вопросам мы ещё вернёмся.
Далее события стали развиваться по конфликтному сценарию. В ответ на действие столичной концертной организации РАО обратилось в суд, тем временем прекратив выплаты композиторам. Да, вы не ошиблись, прочтя это — вот уже более двух лет общество, взявшее на себя охрану авторских прав композиторов, исправно получая деньги, ничего этим авторам не выплачивает — по крайней мере, нам подтвердили это те, кого мы опросили. Подтвердил это и ответчик РАО в уже состоявшихся судебных заседаниях.
Назревает вопрос — а почему сами авторы не протестуют и не бьют тревогу? Ответ простой — мало кто из них это заметил, поскольку и раньше авторские отчисления академическим композиторам были настолько малы, что никогда не составляли сколько-нибудь заметную часть их личного бюджета. Быть может, так было всегда? Отнюдь.
«Я был аспирантом, когда в Театре Бориса Покровского поставили мою первую оперу», рассказывает композитор Александр Чайковский. «Она шла 2 раза в месяц, и за каждую постановку мне выплачивали 25 рублей. В итоге я получал ещё 50 рублей к своей стипендии — в то время это были приличные деньги! Студентом я смог себе позволить обед с девушкой в ресторане Метрополя, где выбирал осетрину с чёрной икрой. Сегодня мой авторский гонорар от показа на телевидении фильма с моей музыкой составляет… те же пятьдесят рублей. За всю мою киномузыку — 200-300 рублей в год».
Какие суммы авторских отчислений получает сегодня Александр Чайковский, один из самых маститых российских композиторов? От трёх до пяти тысяч рублей в месяц. Нетрудно догадаться, что менее известные и реже исполняемые авторы не получают практически ничего — при том, что та же московская филармония каждый день скрупулёзно составляет отчёты и регулярно перечисляет деньги РАО.
Существенные ли это деньги? Вполне. Минимальная выручка Московской филармонии за один концерт, по сведениям, предоставленным нашему изданию её руководителем Алексеем Шалашовым, составляет 800 тысяч рублей. Средняя выручка, соответственно, выше. Одна небольшая концертная пьеса продолжительностью, скажем, около 7-8 минут — это около 10% общей продолжительности концерта. По новой методике отчисления автору за её исполнение составят 1% выручки, или около 10 тысяч рублей. Немного, но при при регулярном звучании может набежать ощутимая сумма. Если же речь идёт о крупном произведении, суммы становятся совсем другими.
Механизм, предложенный филармонией, является прекрасным инструментом, стимулирующим композиторское творчество, которое сегодня безусловно находится в кризисе. Однако он не работает, причём по вине именно той организации, которая призвана интересы композиторов защищать. РАО настаивает на возвращении к старой модели, очевидно несовершенной и выгодной только одной организации — самому РАО, стремящемуся получить большие суммы. Авторам же она идёт только во вред.
«Это тормозит развитие современной музыки, работает против композиторов» — уверен Алексей Шалашов, несколько лет занимавшийся этой проблемой в должности директора департамента Министерства культуры. «Современная академическая музыка загнана в резервации специальных фестивалей, где билеты либо не продаются, либо авторов заранее просят отказаться от авторских прав, чтобы не выплачивать существенные отчисления, непосильные для организаторов», поясняет он.
Точкой отсчёта современного кризиса академической музыки можно назвать развал СССР, и, безусловно, в нынешнем рыночном обществе отсутствие денежных механизмов стимулирования является едва ли не серьёзнейшей из причин. Как такое возможно и куда уходят деньги, собираемые Российским авторским обществом на территории России?
Кстати, не только в России. Отдельная тема — зарубежные исполнения. «РАО заключило 182 договора о взаимном представительстве интересов со 117 иностранными авторско-правовыми организациями в 68 странах мира. Благодаря этому на территории России в области музыки РАО представляет интересы практически всех российских авторов и более 2 миллионов зарубежных правообладателей» – сообщается на сайте этой организации.
«Выплаты по исполнениям за рубежом прекратились полностью 4-5 лет назад. Раньше поступали из РАО платежи, пусть небольшие, но регулярные — по 10-15 долларов за исполнения музыки на зарубежных радио, например», комментирует Александр Чайковский. «Не верю, что меня перестали исполнять. Марис Янсонс играл мою симфонию в с оркестром Баварского радио в Мюнхене. Два раза, при аншлаге. Выпущен CD, он продаётся. В Бразилии игрался альтовый концерт. Часто узнаю случайно, что мои произведения исполняются, но за эти исполнения не получаю вообще ничего» – недоумевает он.
Конфликт Российского авторского общества и Московской филармонии не единственный — филармония Екатеринбурга также находится в процессе судебных тяжб с этой организацией. После неоднократных постановок вопроса и обсуждений в Екатеринбурге начали в одностороннем порядке применять методику, разработанную и утвержденную СКОРом, за что также предстали перед судом по заявлению РАО. Первое же судебное заседание филармония выиграла и прекратила выплаты за исполнение произведений, не охраняемых авторским правом. Однако РАО подало апелляцию, предстоят новые судебные разбирательства.
«Мне кажется большой культурной ошибкой то, что предлагает РАО — говорит Алексей Шалашов. «Чаще всего в классических программах охраняемые произведения составляют меньше трети. Иногда это один бис. Если руководителю региональной филармонии удаётся провести прибыльный концерт, совмещающий популярную классическую и современную музыку, 10% отчисления сводят на нет все старания».
Однако сожаление — это довольно мягкая формулировка. Каждая общественная организация, заботящийся о своей репутации, стремится к максимальной открытости. РАО, являющееся фактически монополистом, остаётся максимально закрытым и непрозрачным. Ни один академический композитор, чьи права должны защищаться, не может получить подробной информации по механизму начисления сумм, которые ему причитаются, откуда и за что они приходят. Какой процент РАО забирает себе — также тайна за печатями. Вторая большая тайна заключается в том, что РАО собирает деньги за все охраняемые произведения (как видим, и не охраняемые тоже), выплачивает же только за те, что сам автор зарегистрировал.
«Я как-то спросила композитора Олега Пайбердина, есть ли у него договор с РАО, получил ли он авторский гонорар за исполнение своих сочинений на фестивале «Другое пространство», рассказывает заместитель директора Московской филармонии Елена Зубарева. «Говорит, что нет и не хочет с этим связываться. На вопрос, почему, рассказал, что звонил в РАО и интересовался, может ли получить деньги, если договор ещё не был заключён. Ему отказали. Я рекомендовала ему потребовать письменный отказ, после чего они согласились выплатить ему как автору после заключения договора. Я-то знаю, что мы деньги давно перечислили».
Чтобы подойти к третьей большой тайне, требуется вернуться к конфликту РАО и Московской филармонии. Почему Российское авторское общество так настойчиво противится вполне справедливой системе выплаты конкретных сумм конкретным авторам именно за те произведения, которые были исполнены? При старой системе они получали вал с выручки и сами занимались расчётами, кому сколько заплатить.
«Сегодня мы фактически выполняем часть работы РАО — сами рассчитываем и перечисляем конкретные суммы, причитающиеся авторам. Никаких двусмысленностей — этому автору столько, этому столько. Отчёты утверждают ответственные лица филармонии, мы подходим к этому с полной юридической и финансовой ответственностью. На каждом концерте есть хронометрист, который с секундомером фиксирует длительность звучания каждого охраняемого произведения», заверяет Алексей Шалашов.
Не в этом ли заключается суть конфликта? Возможно, защищая старую систему, при которой деньги брались за всё, а рассчитывались по совершенно непрозрачной схеме, РАО идёт на принцип, боясь опасного прецедента? Ведь в кулуарных беседах сами сотрудники этой организации признают, что суммы, которые фигурируют в классической музыке, для них — капля в море. Основной доход приносит совсем другие источники.
Сегодня РАО добиваются (и часто успешно) права получать деньги за любую исполняемую музыку, где бы она не звучала — в кафе и ресторанах, торговых центрах, маршрутках и поездах дальнего следования. Где и какая музыка звучит, кто её автор, их не интересует — суммы рассчитываются исходя из площади зала или других параметров, не имеющих никакого отношения к авторам и периодичности исполнения. Как же ими распоряжаются?
Поговаривают о некоем «листе распределения», своеобразном рейтинге популярности, в котором кто-то занимает верхние позиции — они и получают максимальные выплаты. Академических авторов в этом «листе распределения», как нам известно, нет вообще.
Выходит, если в джаз-кафе проходят джазовые концерты, а в бардовских клубах звучит авторская песня, гонорары получают совсем не те, кто пишет или исполняет музыку. И значит, когда поезд из Санкт-Петербурга прибывает на Ленинградский вокзал под звуки всем известного гимна Газманова, а московские поезда в северной столице приветствует музыка «Гимна Великому городу» Рейнгольда Глиэра, авторский гонорар в обоих случаях получает тот, кто на вершине рейтингов хит-парадов? Кажется, пришло время отвечать на эти вопросы.
Вот только в ответчиках сегодня почему-то Московская и Екатеринбургская филармонии, отказавшиеся следовать беззаконию со стороны РАО.
) 
