Привет!
Листал книгу Дмитрия Быкова «Вместо жизни» и обратил внимание на статью о никому неизвестном поэте Юрии Грунине. Его историю можно пересказать в нескольких фразах: родился в 1921 году, во время войны попал в немецкий плен, после освобождения Советской армией – сослан в лагеря. Все это время он писал стихи. Записывать их было не на чем, да и нельзя, оставалось только запоминать. Так он и хранил в памяти несколько сотен стихотворений. Вот одно, которое имеет непосредственное отношение к музыке. Оно не блещет виртуозной техникой стихосложения, но дело не в этом - это рассказ очевидца.
* * *
Цыгана ожидал расстрел
за то, что он цыган.
Цыган в тоске своей запел –
и онемел наш стан.
Пришел на голос конвоир
и словно отупел.
Потом позвал еще двоих –
цыган все громче пел.
Та песня скорбная плыла,
она сердца рвала,
и первый немец повелел
перенести расстрел.
До завтра приберечь талант –
такой талант, мой Бог! –
чтоб завтра утром комендант
концерт послушать мог.
Назавтра комендант пришел,
и с ним собачья знать.
Решили - надо им еще
концерт кому-то дать.
И вот в последний, третий раз
цыган теперь поет.
И мы поднять не можем глаз,
а он расстрела ждет.
Но я упомянул эту статью не по причине стихов Грунина и не для примера того, какой внутренней силой обладает настоящая музыка. Даже не для того, чтобы в очередной раз поговорить о том, насколько несерьезны наши отговорки почему мы не занимаемся своей "нетленкой" (нет времени, денег, места, софта, железа, семплов, промоушена, радио ротации, культурной аудитории, менеджмента и т.д.) по сравнению с примерами, когда люди находили силы и возможности делать настоящее искусство в лагерях...
Меня зацепил короткий абзац в самом конце:
«Никогда она не умирает, наша культура. Мы сами ее слегка придушиваем, чтобы оправдывать свои теперешние свинства: для современного человека нет ничего опаснее нравственных ориентиров. Они ему показывают, в какое ничтожество он впал».
Я небольшой поклонник Быкова – ни один из его романов до конца дочитать не смог, но в этой цитате готов подписаться под каждым словом.
PF
Листал книгу Дмитрия Быкова «Вместо жизни» и обратил внимание на статью о никому неизвестном поэте Юрии Грунине. Его историю можно пересказать в нескольких фразах: родился в 1921 году, во время войны попал в немецкий плен, после освобождения Советской армией – сослан в лагеря. Все это время он писал стихи. Записывать их было не на чем, да и нельзя, оставалось только запоминать. Так он и хранил в памяти несколько сотен стихотворений. Вот одно, которое имеет непосредственное отношение к музыке. Оно не блещет виртуозной техникой стихосложения, но дело не в этом - это рассказ очевидца.
* * *
Цыгана ожидал расстрел
за то, что он цыган.
Цыган в тоске своей запел –
и онемел наш стан.
Пришел на голос конвоир
и словно отупел.
Потом позвал еще двоих –
цыган все громче пел.
Та песня скорбная плыла,
она сердца рвала,
и первый немец повелел
перенести расстрел.
До завтра приберечь талант –
такой талант, мой Бог! –
чтоб завтра утром комендант
концерт послушать мог.
Назавтра комендант пришел,
и с ним собачья знать.
Решили - надо им еще
концерт кому-то дать.
И вот в последний, третий раз
цыган теперь поет.
И мы поднять не можем глаз,
а он расстрела ждет.
Но я упомянул эту статью не по причине стихов Грунина и не для примера того, какой внутренней силой обладает настоящая музыка. Даже не для того, чтобы в очередной раз поговорить о том, насколько несерьезны наши отговорки почему мы не занимаемся своей "нетленкой" (нет времени, денег, места, софта, железа, семплов, промоушена, радио ротации, культурной аудитории, менеджмента и т.д.) по сравнению с примерами, когда люди находили силы и возможности делать настоящее искусство в лагерях...
Меня зацепил короткий абзац в самом конце:
«Никогда она не умирает, наша культура. Мы сами ее слегка придушиваем, чтобы оправдывать свои теперешние свинства: для современного человека нет ничего опаснее нравственных ориентиров. Они ему показывают, в какое ничтожество он впал».
Я небольшой поклонник Быкова – ни один из его романов до конца дочитать не смог, но в этой цитате готов подписаться под каждым словом.
PF
